Труфанов Михаил Никифорович (1929 г.р.)

Михаил Никифорович родился 18 октября 1929 года в с. Кведо-Вани Ванского района Грузинской ССР. Выпускник физико-математического факультета Цхинвальского государственного педагогического института 1957 года.

В годы Великой Отечественной войны трудился на пункте по заготовке продуктов для фронта. После окончания войны закончил школу ФЗО в г. Тбилиси при заводе им. 26 бакинских комиссаров. Работал токарем по металлу, слесарем и начальником цеха на разных заводах. После окончания института работал учителем в школах Белгородского района и Белгорода, заведующим учебной частью, директором.

С 1959 года по октябрь 1989 год работал старшим преподавателем физико-математического факультета Белгородского государственного педагогического института.

С 1975 года по 1978 год преподавал физику в одном из лицеев в г. Бомако (столица республики Мали). С 1980 года по 1982 год был консультантом по просвещению в городе Вьентьяне (республика Лаос).

Неоднократно поощрялся Почетными грамотами министерства и института, грамотой «За освоение целины».

Из воспоминаний о войне Труфанова Михаила Никифоровича

Что я помню о ВОВ: «Тогда мы жили в Грузии в Ванском районе. Известие о начале войны в Грузии было получено в то же утро. Удивительно, что в теплой и даже жаркой Колхиде в этот день было пасмурно и даже чуть прохладно. Помню какой-то скучный разговор моих родителей. Я тогда ничего не понимал о войне. На второй день я видел, как большие группы ребят одна за другой шли в военный комиссариат. Помню, как плакали матери, провожая своих сыновей на войну. Моему отцу тогда было 40 лет. Он ушел на фронт через 2 года. Воевал недолго. В 1944 году весь израненный все же возвратился домой. Весь период войны был одинаково тяжелым для всего народа. Как заработать хоть немного денег для своего существования. Мама умудрилась нас устроить на работу курьерами в какие-то конторы. Нашей обязанностью было разносить письма в разные учреждения. Зарплата была у нас 150 руб. в месяц. За эти деньги можно было купить (полторы) 1,5 булки хлеба. Но этот «хлеб» лишь условно можно было назвать хлебом. Потом мама нас устроила на работу в заготовительный пункт, где сама работала. Заготовительные пункты были организованы во многих республиках. Заготовительные пункты принимали от населения пожертвования овощи, фрукты, кур (обработанных) и даже грузинскую водку.

Мы выполняли разные работы. Но одну работу забыть нельзя. Мы изготовляли ящики для упаковки и отправки сухофруктов, размер ящика 60×40×60 см. Казалось бы пустяк. Но таких ящиков за день каждый из нас должен был изготовить 35 штук. Сейчас сам с трудом верю, что я такое количество все же изготовлял. Дощечек в нем было всего лишь 10 штук. Каждая дощечка приколачивалась четырьмя гвоздями размером 40 мм. Кто-то скажет пустяк, 1400 гвоздей за день можно забить. Оказалось, можно, если кому удавалось сбить две дощечки за один удар молотка. И сделать эту операцию приходилось по инерции, т.е. почти вслепую. Поначалу все мальчишки попадали молотком не по головке гвоздя, а по своим пальцам. Но делать надо было эту работу любой ценой. Этой заготовкой руководил второй секретарь райкома. Он был молод, (лет 35). Это был энергичный и очень грозный человек, его боялись все взрослые. Только мы ребятишки ничуть не боялись. Его звали Арчил (редкое имя). Для нас он был дядя Арчил. Однажды я узнал, почему его так боятся. Из какого-то колхоза привезли несколько ящиков обработанных кур для отправки на фронт. Ящики были увесистыми. Холодильника в райцентре не было. Надо было немедленно погрузить в грузовик и отправить на железнодорожную станцию для дальнейшей отправки на фронт. Но некому было грузить тяжелые ящики. Тогда секретарь стал у дверей склада и велел проходящим мужчинам заходить в склад. Прошел один, а когда второй подошел, он стал говорить секретарю, что он очень занят и что его начальник за опоздание может убить. Секретарь ему говорит, убить тебя могу только я и твоего начальника тоже. Между тем мгновенно достал револьвер из кармана. Я от страха закричал: «Дядя Арчил не убивай его». У секретаря неожиданно появилась улыбка, он говорит мне: «Ладно, я его завтра убью…» Немного позднее я понял то, что в самом деле он никого никогда в тюрьму не сажал. Потому его все боялись, но уважали.

Окончание войны люди почувствовали примерно в апреле и даже раньше. Я не имею ввиду газетные статьи. Как-то 1-й секретарь райкома партии Георгий Какабадзе сообщил почти точное время окончания войны. Он сказал, что война будет окончена в конце апреля или в начале мая. Видимо, время окончания войны как-то просчитывалось.

Удивительно, день Победы оказался ясным и солнечным. В районном центре не было радио, но с самого утра вся площадь районного центра была заполнена народом, пришедшим из ближайших сел. Это был праздник, который никто не организовывал. Люди радовались, хоть и со слезами на глазах. Еще помню то, что в этой массе людей оказалось несколько молодых людей (офицеров и солдат) в военной форме, которые недавно были демобилизованы из армии. Они еще не успели сменить свою форму.

Какое было внимание им оказано! Каждая девушка и каждая женщина желала подойти поближе, чтобы пообщаться с этими героями.

Это был День Победы над фашизмом – злейшим врагом всего человечества планеты.

На параде Победы Георгий Константинович Жуков сказал, что мы одержали победу над фашистской Германией благодаря единству фронта и тыла.

На нашу долю выпал и восстановительный период. По полторы смены изо дня в день приходилось потрудиться, это после окончания войны. Трудились за мизерную зарплату. Жили в бараках, а многие жили в таких условиях, которые жилищем нельзя назвать. Хорошо было бы, чтобы наши депутаты, Правительство, Президент хоть раз бы вспомнили о детях военного времени».